FABERLIC ОБЪЕДИНЯЕТ |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » FABERLIC ОБЪЕДИНЯЕТ » История "Голубой крови" » История "Голубой крови"
Говоря о кислородной косметике, мы привычно рассказываем о ней, как о препаратах с перфторуглеродами, которые были разработаны "еще советскими учеными" во время "секретных разработок кровезаменителей". Но что стоит за этими интригующими фразами? Попробуем разобраться.
Мыши и крысы.
История кислородной косметики началась почти полвека назад. Правда тогда никто и не подозревал, что простой рабочий эксперимент сослужит добрую службу миллионам женщин… Легенда гласит, что одним погожим деньком 1966 года некая лабораторная мышка взяла да и упала в банку с перфторгулеродной эмульсией. Упала, захлебнулась, но… не погибла, а продолжала дышать. Мышку разумеется достали, и она как ни в чем не бывало зашагала прочь… А ученые задумались – каковы же механизмы чуда. Однако, скорее всего, все было не совсем так - мышки просто так в банки с ПФУ не падают. Уже в начале 60-х американскому ученому Генри Слоивитеру пришла в голову мысль о том, что перфторуглеродная эмульсия, насыщенная кислородом, может быть дыхательной средой для живых существ. И тогда эту идею решили проверить. В 1966 году мышку специально поместили в аквариум с эмульсией. Впрочем, как именно грызун попал в «банку» - неважно. Главное, что ставший знаменитым зверек позволил перерасти подозрениям в уверенность – на основе перфторуглеродов – полностью фторированных органических соединений (ПФОС)– можно создать эмульсии, способные заменить живым существам воздух и выполнять функции крови, разносящей по организму кислород! А в 1968 году Роберт Гейер полностью заменил кровь подопытной крысы перфторуголеродной эмульсией и животное осталось живо.
Свидетели Иеговы. Америка конкурирует с Японией.
Сразу после того, как портрет незадачливого грызуна напечатали все серьезные журналы, ученые взялись за работу. Более 40 различных фирм начали разрабатывать эту проблематику. Специальные лаборатории были организованы в США, Швеции, Германии, Англии, Японии и Китае.
Первыми успеха добились японцы. В 1974 году они выпустили препарат, получивший название, которое на русском языке звучит исключительно жизнеутверждающе – «Флюозол – ДА». В 1979 году его разрешили для введения людям. Говорят, первыми добровольцами, решившимися ощутить каково это – когда в твоих жилах течет искусственная кровь– стали 50 членов секты «Свидетели Иеговы». Переливание донорской крови запрещено им их религией. Испытания прошли успешно и в 1982 году препарат поступил в широкую продажу.
Увы, как только «Флюозол ДА» перешагнул границы Японии и попал на американский рынок, вокруг него разгорелся настоящий скандал. Причиной стала неожиданно высокая реактогенность препарата – 35% случаев. И это при том, что японцы заявили – всего 2-5%! А мериканцы обвинили японских разработчиков в намеренной фальсификации данных исследований с целью утаить истинные свойства лекарства! Правда, когда страсти поутихли, спокойный научный анализ доказал, что у людей монголоидной расы просто совершенно иная чувствительность иммунной системы к препаратам вроде эмульсий ПФОС. Но когда это выяснилось «Флюозол ДА» был уже запрещен, японская фирма рухнула, а ее владелец умер.
В гонку включается СССР.
Советский Союз вступил в игру чуть позже. Работы начались в Ленинграде, в НИИ гематологии и переливания крови (ЛНИИГПК) в начале 70-х годов. А вскоре в связи со стратегической важностью, тема была взята под контроль головного московского учреждения – Центрального ордена Ленина Института гематологии и переливания крови (ЦОЛИПК). Забегая вперед скажем, что в итоге коллектив двух институтов создал препарат Перфукол, создавая который, по словам его непосредственных разработчиков, за основу брали японский «Флюозол ДА».
Белоярцев Феликс Федорович (1941-1985 гг.).
Врач-анастезиолог. В 34 года стал доктором медицинских наук, возглавлял Лабораторию медицинской биофизики АН СССР, где создавалась "голубая кровь".
И может быть все бы шло спокойно и гладко, но в 1979 году у московско-ленинградского альянса появился серьезный соперник Институт биологической физики АН СССР в г. Пущино. Случилось все с легкой руки молодого и невероятно энергичного доктора медицинских наук Феликса Федоровича Белоярцева. Белоярцев был исключительно талантливым человеком – врач по образованию, известный анестезиолог, уже в 34 года ставший доктором медицинских нак, он бросил блестящую медицинскую карьеру ради научной, но преуспел и здесь. Вернувшись из поездки по США, где он узнал про работы над созданием кровезаменителей, Белоярцев убедил руководство Академии Наук заняться этой темой. До этого момента ПФОС в Академии интересовались лишь с точки зрения “чистой науки”. Но когда речь пошла о собственно кровезаменителях, дело приняло совсем другой оборот. В разгаре была холодная война, перенасыщенные ядерным оружием, две сверхдержавы готовились к любому варианту развития противостояния, в том числе и к самому худшему. При любой войне, в том числе и ядерной, жизнь уцелевшего населения и военных напрямую зависит от запасов крови, а донорской и в мирное-то время не хватает. В общем, успешные испытания ПФУ означали миллионы спасенных жизней… и как минимум Государственную Премию. Между минздравовскими учеными и учеными из Академии наук началась нешуточная конкуренция.
В АН, в лаборатории, возглавляемой Белоярцевым, работа двигалась семимильными шагами. Симон Шноль в своей книге «Герои и злодеи российской науки» вспоминает, что «Белоярцев носился в своих «Жигулях» из Москвы в Пущино и обратно инога дважды в день. Нужно было добывать исходные компоненты для приготовления эмульсий. И говорил «Ребята, мы делаем большое дело! Все остальное не важно». В итоге, несмотря на то, что его конкуренты начали работу на 2 года раньше, два препарата-кровезаменителя они выпустили одновременно. Уже в 1984 году Фармкомитет Минздрава СССР выдал разрешение на проведение клинических испытаний Перфукола и Перфторана (такое название получил «академический» кровезаменитель). «Обошел» Белоярцев и американцев с японцами. По словам того же Симона Шноля, и те и другие, создавая эмульсии, старались обеспечить как можно более быстрое выведение препарата из организма и для этого делали эмульсию из крупных капель. Чем крупнее капли эмульсии, тем легче они слипаются, образуя мицеллы, поглощаемые фагоцитами – клеточными «чистильщиками». Все так, но при этом неизбежна закупорка мелких сосудов. И подопытные животные в американских и японских лаборатория начали гибнуть. Белоярцев же додумался делать эмульсию с мелкими частицами. И это стало настоящей революцией! Дело в том, все виды функциональных расстройств в медицине в конце концов связаны с нарушением кровообращения. Сжимаются капилляры, ухудшается кровоток, уменьшается снабжение клеток кислородом. А в бескислородной вреде начинает преобладать гликолиз – расщепление глюкозы до молочной кислоты. Закисляется среда – капилляры сжимаются еще больше, еще меньше поступает кислорода и так до полного разрушения органов и тканей. А мелкие частицы перфторэмульсии могут проникать через сжатый капилляр. Кислорода они несут меньше, чем кровь, но даже маленькая струйка кислорода способная повернуть процесс вспять - капилляры немного расширяются, увеличивается приток кислорода, капилляры расширяются еще больше – кровоснабжение восстанавливается.
Победа. Но...
Казалось любимец Фортуны Феликс Белоярцев и в этот раз остался на коне! Пусть два препарата вышли одновременно, но в 1985 году испытания Перфукола ( «минздравовского» кровезаменителя) пришлось досрочно прервать из-за вызываемых им тяжелых реакций, эмульсию отправили на доработку, а вот Перфторан был выдвинут на соискание Государственной премии СССР.
Но разработчикам эта победа принесла множество неприятностей. Неожиданно начались проверки Генпрокуратурой и КГБ. «Ответственных товарищей» препарат привлек отнюдь не своими уникальными свойствами. Команду Белоярцева обвиняли в нарушении регламента, фальсификации материалов по испытаниям Перфторана, а его самого в… краже казенного спирта. Что было причиной того, что люди, занятые исследованием государственной важности, вдруг стали объектом какой-то нелепой травли? Сегодня разобраться в этом уже очень сложно. Но наиболее правдоподобной выглядит версия Симона Шмоля, непосредственно наблюдавшего за развитием событий. Главную роль в трагическом развороте этой истории он отводит тогдашнему вице-президенту АН СССР Ю. А. Овчинникову. По этой версии могущественный вице-президент, сделавший головокружительную научную карьеру не только благодаря талантам, но и во многом продвигаясь «по партийной линии», в столь блестящих исследованиях оказался «не при чем». Президент Академии Наук назначил руководителем всех работ не его, а молодого Генриха Иваницкого! Было и другое обстоятельство… Овчинников на тот момент уже был болен лейкемией и лечился у у главного гематолога страны, чей препарат оказался много хуже и клинических испытаний не выдержал….По мнению Симона Шмоля врач вполне мог воспользоваться доверительными отношениями со своим могущественным пациентом, чтобы свести счеты со своим молодым и более удачливым конкурентом. В общем, разбирательство поддержало и руководство Минздрава. Возможно еще и потому, что никто из сотрудников его учреждений, 15 лет принимавших активное участие в создании эмульсии перфторуглеродов, не был включен в состав соискателей госпремий.
И грянул гром.
Травля Феликса Белоярцева закончилась трагически. Его постоянно допрашивали. Однажды следователи приехали к нему на дачу, чтобы найти там запасы украденного спирта. Ничего не нашли. А утром сторож нашел мертвого Феликса Федоровича. Спустя некоторое время на имя заместителя Иваницкого по АХО пришло письмо «Дорогой Борис Федорович! Я не могу жить больше в атмосфере клеветы и предательства некоторых сотрудников. Побеспокойтесь о Нине и Аркаше. Пусть Г.Р. поможет Аркадию в жизни. Если можно, то все мои пущинские вещи и мебель отдайте Нине» Это мое завещание. Ваш Ф.Ф.»
Смерть Белоярцева стала потрясением. Уже неоднократно упоминаемый нами Симон Шмолль пишет « А в самом дел, почему он не выдержал? Я думаю? Ф.Ф. был не закален. Его жизнь была слишком счастливой и удачливой. Ему были омерзительны повадки КГБ и прокуратуры. Он ужаснулся возможности ареста и невозможности защитить свое имя».
Иваницкий Генрих Романович. Родился в 1936 году. Биофизик, один из создателей перфторана. С 2001 года директор Института теоретической и экспериментальной биофизики РАН и вице-президент ОАО "Перфторан".
Следом шишки посыпались на директора институт биофизики АН СССР Г.Р. Иваницкого. В тогдашней советской прессе эта тема активно муссировалась. Газета «Советская Россия», журналы «Огонек» и «Коммунист», «Литературная газета» - все заметные издания того времени участвовали в дискуссии о ПФУ. В итоге, под колесо попади и академические и минздравовские исследования. Из ЦОЛИПКА все разработки была переданы во ВНИИ технологий кровезаменителей и гормональных препаратов.
Птица Феникс.
Казалось бы эта удивительная история, где в единый узел сплелись кураж и зависть, наука и политика, подошла к концу. Тем более, что конец 80-х стал одновременно и концом СССР. Но создатели «голубой крови» возродились из пепла. В 1991 году в Пущине во многом трудами восстановленного в своей должности Иваницкого была создана фирма «Перфторан». В 1996 году «голубая кровь» была наконец официально зарегестрирована и с 1997 года пущена в продажу. Не забыли об эмульсиях и сотрудники ЦОЛИПКа. Пока пущинцы возрождали свой препарат, им пришла в голову идея использовать «голубую кровь» в косметике – так появилась фирма «Низар». И хотя в косметике используются практически те же эмульсии, что и в кровезаменителях, о конкуренции речь уже не шла. В Пущине занимались медицинскими препаратами, В Москве –косметическими. В 1998 году все права на выпуск косметики с ПФУ у «Низара» выкупила компания Faberlic. На сегодняшний день Faberlic принадлежат все права на накожное использование ПФУ (Аквафтем) на территории России и стран бывшего СНГ, начат процесс патентования на территории США, Канады, Латинской Америки, Европы (включая страны Балтии) и Азии.
Вы здесь » FABERLIC ОБЪЕДИНЯЕТ » История "Голубой крови" » История "Голубой крови"